Новоземельская физика и лирика

Об авторе:

Полковник запаса Евсеев Владимир Федорович, ветеран подразделений особого риска.
Участник 14 испытаний ядерного оружия.
Кавалер орденов «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3 степени и «Мужества».
Трудовой путь: студент МИФИ, младший научный сотрудник НИИ ССК, слушатель Военной академии им. Ф.Э.Дзержинского, младший научный сотрудник НИУ МО, старший научный сотрудник Центрального полигона РФ, старший офицер отдела 6 Управления ГШ ВМФ, заместитель начальника отдела 6 Управления ГШ ВМФ, в настоящее время заведующий Ведомственного информационно-аналитического центра учета и контроля радиоактивных веществ и радиоактивных отходов РАН в составе Института проблем безопасного развития атомной энергетики Российской академии наук. 
Далее текст от автора.

Новоземельская физика и лирика

Евсеев Владимир Федорович

2005 г.

Мое знакомство с Новой Землей началось 30 лет тому назад - в августе 1975 года. Я, молодой лейтенант, проходил службу в должности младшего научного сотрудника 10 отдела НИИ-55 (войсковая часть 31650, ВРИД начальника отдела подполковник-инженер Матущенко А.М.). Этот институт входил в состав Службы специального контроля Минобороны, а отдел занимался проблемами аэрозольного метода контроля испытаний ядерного оружия.
15 августа 1975 года мы вылетели на самолете-лаборатории АН-24рр (радиационная разведка, бортовой номер 03, командир корабля капитан Здановский Г.П.) с подмосковного аэродрома Кубинка. От нашего отдела старшим был капитан Здесенко Виктор Петрович. Вместе с нами летели еще представители Института прикладной геофизики - Ионова Л.Д. и НИФХИ им.Л.Я.Карпова - Скитович В.И. В этот же день долетели до Новой Земли с одной посадкой для дозаправки в г. Архангельске (аэродром Талаги), что было по погоде очень удачно.

Прилетели уже вечером, но Новая Земля приветливо встретила нас ясным полярным днем и теплой погодой. Полярные дни не были для меня чем-то удивительным, так как я родился в г. Мурманске и прожил в г.Североморске почти 18 лет. Но здесь была совсем другая цветовая гамма, чем на Мурмане, так как Новая Земля находится в более северных широтах, в Арктике. Ландшафт меня поразил тоже и некоторые его особенности врезались в память на все жизнь. Уже при снижении мы пролетели над южной частью острова и были отчетливо видны изумительной красоты озера, складчатая местность с большими пространствами скудной, но яркой и необычной для средних широт по цвету растительностью. Но основные для Новоземельской тундры все-таки серые тона.

Пролетели, покачивая крыльями в приветствии, над пос. Белушья Губа - столицей Новой Земли и Рогачево – прибежище летчиков, с которыми мы потом хорошо подружились. Приземлились мягко и попали в объятия капитана 1 ранга-инженера Кауров Георгия Алексеевича – тогда еще начальника 5 отдела НИЧ в/ч 77510, с которым мы должны были совместно решать задачи радиационной разведки предстоящего ядерного испытания в штольне А-10, при котором по прогнозу ожидалось позднее и малоинтенсивное истечение радиоактивных инертных газов, что и требовало нашего участия в контроле с использованием весьма «чувствительных» приборов.
Быстро прошли процедурные формальности «режима» и я, наконец-то, осмотрелся по сторонам. На востоке во всем великолепии предстали горы Рогачева, освещенные лучами солнца со стороны Баренцева моря. Длинной лентой по тундре тянется взлетно-посадочная полоса, в конце которой на горе красиво стоят локаторы. На дальней стоянке - самолеты противолодочной авиации Бе-12, прибывшие с Северного флота для контроля водного пространства с воздуха во время проведения испытания, за взлетно-посадочной полосой - истребители-перехватчики Як-26 полка ПВО, а недалеко от стоянки нашего самолета распушили свои винты трудяги-вертолеты Ми-8т отдельной вертолетной эскадрильи авиации ВМФ и рядом с ними - громадина – вертолет Ми-6, тоже прилетевший с Северного флота. Наш же Ан-24рр стоит под боком Ан-12 и на его фоне просто теряется. Тут же стоит и самолет Ил-14рр из Мячиковского авиаотряда, обеспечивавшего работу сотрудников Института прикладной геофизики (ИПГ) Росгидромета. Такого изобилия разнородной авиационной техники увидишь не на каждом аэродроме, а здесь это было за Полярным кругом!
Так что первые впечатления от Новой Земли были насыщены не только особенностями окружающей природы, но и масштабностью увиденного. И в душе появилось чувство гордости от того, что ты, молодой лейтенант, год назад окончивший МИФИ, тоже будешь принимать участие в крупномасштабном мероприятии с привлечением такого количества только авиационной техники. А ведь были еще и суда, и корабли…

Наконец мы на ГАЗ-66 покатили в Белушку. Разместились в гостинице №11. Так как был уже вечер и на довольствие в офицерскую столовую нас не успели поставить, то мы дружно пошли поужинать в столовую Военторга, которую все новоземельцы ласково называли «Портянка».

На следующий день началась подготовка самолета-лаборатории к выполнению своих задач радиационного контроля: распаковали и установили широкодиапазонный самолетный рентгенометр ИПГ-54, который позволял измерять уровни радиации от фоновых значений до 1000Р/ч, переснарядили фильтры в аппаратуре «Лазурь» и в обеих фильтргондолах, с помощью которых на фильтроткань ФПА-15-2,0 производился отбор проб радиоактивных продуктов из головной порции струи, образующейся вследствие их выхода на дневную поверхность. Эти пробы должны быть быстро доставлены в Белушку в лабораторию 5 отдела НИЧ в/ч 77510 для проведения их радиометрического, спектрометрического и радиохимического анализов.

Параллельно с нами сотрудники ИПГ занимались подготовкой к боевой работе самолета ИЛ-14рр. Это были специалисты высокого класса и с большим опытом участия в испытаниях – Е.В.Маслов, В.Батонин, Э.Бегун, А.Ф.Ковалев и А.Б.Иванов.

В последние дни перед испытанием совершаем несколько вылетов в район испытаний (поселок Северный на южном берегу пролива Маточкин Шар) с отбором фоновых проб. Проверяется также работоспособность приборов в полете над эпицентром наземного взрыва (район губы Черной) и в районе проведения воздушных ядерных взрывов (мыс Сухой Нос), где приборы фиксировали превышения уровней радиации над естественным гамма-фоном.
Готовность у нас полная и все мы уже «ждем погоды», необходимой для проведения испытания…
Вечером 22.08.1975 к нам в гостиницу заходит капитан 2 ранга -инженер Куделя Е.А. (старший научный сотрудник 5 отдела НИЧ в/ч 77510) и сообщает долгожданное известие - ожидаемое будут завтра.

Утром приезжаем на аэродром в Рогачево, быстро снаряжаем гондолы фильтрующим материалом. Испытание назначено на 12.00, но с учетом полетного времени до места проведения испытания (район пролива Маточкин Шар, левый берег реки Шумилихи) взлетаем в 11.20, чтобы в «Ч» быть над эпицентром взрыва в штольне А-10.
В воздухе в районе испытания за радиационной обстановкой ведут наблюдения: ниже всех на первом эшелоне (до 300м) - вертолет-дозиметрист, на втором (до 1000м) – Ил-14рр и на третьем (1500м) - наш Ан-24рр. В режиме полного «радиомолчания» барражируем над эпицентром по «восьмерке» около двух часов. При этом фиксируем, что выход радиоактивных инертных газов в атмосферу начался примерно через час после взрыва и в весьма незначительном количестве. Проходим галсами в перпендикулярном направлении к оси распространения головной порции, «оконтуриваем» ее, открываем гондолы и отбираем пробы, то есть выполняем штатную работу в соответствии с программой радиационных исследований на испытание.

Посадка в Рогачево. Расснаряжаем фильтргондолы и «Лазурь» и эти пробы на ГАЗ-66 отправляются в лабораторию 5 отдела НИЧ.
В период 1975-1978г.г. проведением измерений и анализов проб занимались как сотрудники 5 отдела НИЧ (Лебединец А.Н., Евсеенко В.Н.), так и представители других организаций: от ИПГ – Смирнов Л.Е., Некозырев А.Ф.; от НИФХИ им. Л.Я.Карпова – Огородников Б.И., Скитович В.И., Садовский Б.Ф.; от МИФИ – Сербулов Ю.А.; от НИИ ССК – Шпаковский О.А., Попов А.Д., Ховавко С.А., Жилина Г.Г.; от в/ч 46179 – Ильин В.С., Елтишев А.Н. и в/ч 70170 – Ткаченко А.Ф., Шмелев А.П., Маслобойщикова В.А.
После работы в штольне А-10 23 августа было последующее участие в испытаниях в скважинах Ю-6Н и Ю-7 и штольне А-12, а также во всех испытания 1976-1978 годов (штольни А-14, А-15, А-17, А-7п, А-018 и А-19). Таково была наша новоземельская «физика».
Но вот еще два ярких впечатления, оставшихся в памяти.
18 октября 1975года. 12.00, время «Ч» проведения испытаний мегатонного класса в скважинах Ю-6Н и Ю-7. Расстояние между скважинами около 8км. Прекрасная погода, отличная видимость. Как всегда, внизу вертолет-дозиметрист, выше Ил-14рр и наверху мы – на Ан-24рр. Визуально наблюдаем друг друга и все происходящее на земле. Вдруг по земле пошли хорошо видимые волны, впечатление такое, как будто кто-то бросил камни в воду и по ней пошли круги, но это была не вода, а твердая земля! Волны же дальше ушли в море.
Между скважинами находилось
небольшое озеро, и во время встречи этих сейсмических волн от двух ядерных взрывов это озеро прямо на глазах исчезло. А чуть позже в сторону Баренцева моря стал выползать полуостров. Зрелище впечатляющее!
21 октября проводились испытания в штольне А-12. В 15.00 гора, покрытая снегом и белая, «всплакнула» и стала серой. Отработав первоначальную программу, произвели повторный вылет в район проведения испытания уже в темное время суток. И вдруг увидели, что в эпицентре происходят электрические разряды. Полное впечатление того, что там были сплошные молнии. Зрелище просто удивительное. Но это уже «лирика».
Моя служба сложилась так, что после некоторого перерыва я опять был связан с Новой Землей. В июле 1986 года я прибыл сюда для прохождения дальнейшей воинской службы в в/ч 77510 в 5отделе НИЧ (в/ч77510-Д).

Прилетел вместе с майором Поповым А.Д. 15 июля 1986 года, а 28 июля уже были в поселке Северном и активно включились в работы по подготовке испытания в штольне А-37А. Но оно в этом году не состоялось в связи с продлением моратория, объявленного СССР в одностороннем порядке. В этот период наш отдел под научным руководством командира части Чугунова В.В. проводил работы по оценке радиобиологических последствий испытаний ядерного оружия на острова Новая Земля, и мы стали активно заниматься этой работой, используя паузу в испытаниях.

Хочется сделать опять маленькие лирические отступления.

Поселок Северный, прекрасная летняя погода для этих широт (температура около +200С, солнечно – просто курорт), перед тобой пролив Маточкин Шар, за ним – «Спящий монах» (гора на противоположной стороне пролива, контуры которой похожи на лежащего монаха). Еще обильная для этих мест и этого времени года растительность – карликовые ивы, березы, полынь. Вообще, закрытый со всех сторон горами, поселок Северный отличался более буйной растительностью по сравнению с Белушкой, хотя и находился значительно севернее и напоминал мне в это время район Приэльбрусья. Здесь же была цветовая гамма, особенно в вечернее время, не естественно сине-фиолетовая, как на картинах американского художника Рокуэлла Кента или в гималайских сюжетах Николая Рериха.

О тонизирующем воздействии родиолы розовой – «новоземельского женьшеня». Мы проводили отбор проб. Процесс анализов проб у нас проходил непрерывно, и мы постоянно работали в дежурном режиме. Однажды ночью я решил взбодриться чаем с «новоземельским женьшенем». Выпив только одну кружку чая, я так «взбодрился», что думал сердце выскочит - пульс был за 200. Вот это «женьшень»! После этого я к родиоле розовой относился очень осторожно.

Большую помощь в подготовке к испытаниям оказывали нам военнослужащие срочной службы: в распайке кабелей, отборе проб, подготовке их к измерениям и т.д. Но были с ними и курьезные случаи.

Так матрос Николай Перегудов в поселке Северном пошел получать сапоги. Приносит два сапога 44 размера на одну ногу. Послали его обменять. Приходит обратно довольный, а мы видим, что у него правый сапог – 44, а левый – 40 размера. «Поменял»! А вообще-то матросы были хорошие, и каких-либо проблем с ними у нас в отделе никогда не было, «дедовщина» отсутствовала начисто.

Закончился мораторий, и началась активная подготовка к испытаниям в отложенной штольне А-37А. Эта работа после 14-месячного перерыва на мораторий была проведена 02.08.1987 в 06.00 и, к сожалению, с нештатной радиационной ситуацией. Немного «походила» земля под ногами, а на 2-ой минуте произошел прорыв парогазовой смеси в атмосферу выше устья штольни А-37А. И эта картина напоминала наземный взрыв с характерным для него грибовидным облаком. Команда на экстренную эвакуацию, и все вертолеты (кроме дозиметрического) уходят на полуостров Панькова Земля. Я был в группе съема информации и расписан старшим на одном из вертолетов, который после взлета пошел стремглав вверх вдоль реки Шумилихи и обогнул гору с восточной стороны, не пересекая облака продуктов взрыва. При этом на маршруте уровень радиации не превышал фоновых значений – около 15мкР/ч. Вертолеты, которые пошли напрямую на мыс Столбовой, могли попасть в радиоактивное облако. В этой работе принимал участие гражданский вертолет с сотрудниками Московской областной межведомственной комплексной аэрогеодезической экспедиции (МОМКАГЭ). Они уходили последними (в соответствии с планом экстренной эвакуации) и прошли вблизи облака, так что свою дозу они получили. При поднесении датчика СРП-68 к щитовидной железе был зашкал прибора (более 3мр/ч, «набрались» радиойода).
 
Потом все вернулись в поселок Северный, так как радиационная обстановка в поселке была нормальная.
Затем я участвовал в работах А-24 (08.05.88), А-27 (04.12.88) и в последнем испытании А-13Н (24.10.90).
Сам я никогда не сомневался в своем выборе, пройдя и «физику» и «лирику» этого сурового военного объекта – одного из алмазов на ядерном щите Отчизны.