Конверсия Amodel 1/72 Ан-24 СССР-Л1960 - Жар-Птица

Не все из перечисленного выше я отобразил на модели, поскольку с июня по декабрь самолет ежемесячно дорабатывался и изменялся. Но самую заметную особенность облика Ан-24 СССР-Л1960 того периода – его ливрею – я постарался воссоздать максимально точно (в пределах отведенных мне талантов).
Во времена появления Ан-24 почти каждое КБ имело фирменный стиль окраски создаваемых машин с только им присущими цветовой гаммой и манерой написания шрифтов. Особенно ярко это проявлялось на опытных экземплярах новых самолетов. Второй летный экземпляр Ан-24 не стал исключением и получил окраску с романтическим названием «Жар-Птица».

Замечу, что в Сети можно найти комплект рисованных боковиков (профилей) из двух вариантов окраски борта СССР-Л1959 и двух вариантов СССР-Л1960 с щедрыми выносками укрупненных обозначений и шрифтов. К сожалению, из тщательно вырисованных четырех картинок на достоверность может претендовать лишь одна, да и та - с некоторой натяжкой.

Мой Ан-24 был чистюлей. За исключением неизбежного выхлопного нагара, ни на одном из многочисленных фото не замечено сколько-нибудь серьезных технических следов эксплуатации. Разве что серебристое крыло, боковины фюзеляжа, мотогондолы да оперение получили несмываемые отметины от наклеивания и удаления многих сотен шелковинок. Возможно, именно эти внешние дефекты, вкупе с изменениями конфигурации крыла и гондол, явились причиной перекраски борта Л1960 к началу декабря 1960 г. в «Жар-Птицу» второго поколения. Ту самую, упрощенную, а теперь уже хрестоматийную.

СБОРКА

Таки Amodel!
Уже другой, не тот, что был раньше: приемлемое качество литья позволяет оценить отличную работу автора мастер-модели. Вот в нее-то мне и пришлось грубо вмешаться, иначе не получить требуемого!
Отправная точка: коррекция геометрии крыла, сужение центроплана и уменьшение носового обтекателя. Вопрос решается хирургической пластикой под местным наркозом без осложнений. На этом этапе не задерживаемся.

Чуть занятнее: подфюзеляжный гребень (в коробке он двойной). Сколько ни пытался по схемам и фотографиям вывести нужные размеры, не смог. Одно с другим не сходится. Плюнул на бумажки, пошел на работу и, вооружившись рулеткой, снял замеры с настоящего самолета. В ходе постройки мне еще неоднократно приходилось обращаться к такому способу для решения и других технических вопросов.
Более интересным оказалось создание измененных мотогондол и всей соответствующей конфигурации шасси вкупе со стойками, колесными дисками и створками. На моей машине основные ноги были трехстоечным, а колеса в убранном положении скрывались в нише лишь на две трети своего диаметра и не защищались створками. Таким образом, в полете пневматики оставались лишь наголо полуутопленными. Соответственно, мне пришлось переделать створки, оставив колесную «дырку». Количество стоек на основной опоре наращивалось при помощи тянутого литника, а проволока с самоклеющейся фольгой позволили воссоздать проводку. Не миновали доработок и колесные диски: на них появился требуемый радиальный рисунок. При этом сами колеса усажены, ради прочности, на металлическую ось.

Мотогондолы, как упоминалось, на прототипе были короткими. Конфигурация их передней части практически не отличается от серийной, но задняя выглядит буквально «обрубленной». Верхняя секция напоминающей нос ледокола законцовки оной была подвижной. Отходя вместе с закрылком, она утапливалась в основание. Отсюда и характерная скошенная ступенька, огибающая весь задник гондолы. В работе я оттолкнулся от базовой отливки из коробки, но все, что находится позади ниши шасси, создано заново по заранее подготовленным шаблонам

Заново также пришлось выводить нужную форму зализов к фюзеляжу позади зауженного центроплана. Соответственно, в местах переделки потребовалось восстанавливать рисунок выполненных внахлест листов обшивки. На законцовках крыла и оперения мой Ан-24 имел ряд «жабер», которые также присутствуют в модели. Кроме того, в соответствии с прототипом, я убрал БАНО в носке киля и под фюзеляжем, но добавил ограничители хода рулей высоты. Стрелки от наручных часов согласились стать дворниками на стеклах кабины экипажа. Это снаружи. А внутри, в салоне, поселились уютные занавесочки на иллюминаторах…

ОКРАСКА

Окраска, как обычно, производилась полностью вручную. Самодельная деколь использовалась лишь для нанесения текстовых элементов (техничка, номера и надпись «Аэрофлот»). Но зато вовсю применялись заранее отрисованные в векторе маски. При этом вырезал я их сам, без помощи плоттера. Мне тогда казалось, что нарезка масок – это довольно трудоемкое занятие. Однако, едва приступив к поклейке их на модель, я понял, что ошибался: попробуй-ка нанести требуемый «рисунок» элементов точно в определенное место, с нужными зазорами и при этом строго симметрично по обоим бортам! Ведь если ты хоть немного ошибся на одной стороне, то не сойдутся линии под фюзеляжем (в районе носовой стойки), разбежится по высоте вся хвостовая часть, а антибликовую зону вокруг пилотского остекления ровно накрасить просто не удастся. Одним словом, сплошной «эффект бабочки» в восемь слоев…

Но ничего, справился. Причем дважды, поскольку нынешняя покраска является уже второй версией. Первую пришлось полностью смыть на этапе 90-процентной готовности модели (с уже нанесенной деколью). А все потому что изначальный результат меня не удовлетворил: грубовато, честно сказать, получалось.
К мысли о том, что предстоит вновь делать все с нуля, я психологически готовился восемь месяцев. Слишком уж много усилий было затрачено в первый заход. И все эти месяцы некрасивая модель терпеливо ждала своего часа. Дождалась! За истекший срок была полностью переосмыслена технология окраски и очередность нанесения цветовых слоев. К счастью, новые решения оказались удачными, иначе бы в третий раз тотальную перекраску мне не потянуть…
Впрочем, буду честным: повод еще раз смыть модель до основания у меня все же есть. Дело в том, что, выискивая все очевидные и не очевидные особенности моего самолета, я пропустил то, что лежало на поверхности – количество иллюминаторов. На прототипе их насчитывалось по восемь с каждой стороны, а на модели остались все девять… Ну что же, пусть эти два лишних иллюминатора станут памятником моей рассеянности. Быть может, когда-нибудь я наберусь мужества пройти весь путь от начала до конца еще раз и исправить эту недоработку. Но не сейчас – однозначно!

Еще пара слов о деколи. На моем самолете технические надписи были выполнены красным цветом. Родная амоделовская дека предлагает стандартно-черные обозначения. За исключением нескольких пурпурных строчек. Поэтому, дабы убедиться в том, что эти конкретные элементы мне подходят, я отсканировал их с увеличением в 60 раз. В принципе, размер их на модели таков, что этого можно было бы и не делать – слова все равно почти не читаемы. Однако для меня имело значение количество строк, слов, расположение пробелов между ними и общие пропорции, которые делают узнаваемой даже неразборчивую надпись. Так вот амоделовская техничка сплошь состоит из латинской буквенно-символьной абракадабры, полученной путем случайного перебора кнопок клавиатуры с разницей лишь в количестве строк и их размере. Меня подобная условность не устроила, поэтому я переснял всю техничку с реального самолета, сохранившего ливрею образца 60-х гг. Из отснятого выбрал нужное, отрисовал каждый текст и самостоятельно отпечатал. Получилось 89 надписей 54-х разновидностей, выполненных буквами высотой в 0,18 и 0,34 мм. Впрочем, даже при условии, что прочесть обозначения на моей модели непросто даже под лупой, их содержание, шрифт и композиционный рисунок, тем не менее, соответствуют действительности.

В РЕЗУЛЬТАТЕ

Будучи плодом конструкторского интеллекта, наученный летать мастерством летчиков и специалистов, обеспечивающих его эксплуатацию, самолет красив сам по себе. А если, вдобавок, он выглядит как драгоценное ювелирное изделие, то такая машина производит особое впечатление. Я, к сожалению, не знаю имени человека, разработавшего облик «Жар-Птицы», но он, безусловно, талантлив! Его умению превратить самолет в произведение не только технического, но и изобразительного искусства тонкого вкуса следовало бы поучиться многим ныне действующим ремесленникам по части авиационной художественно-технической эстетики.

Такой самолет как Ан-24 СССР-Л1960 невозможно придумать заново. Его можно только попытаться повторить в модели. А результат – вот он, на полке, среди других моделей, радует глаз переливающимися красками причудливого оперения дивной птицы…